- в славянской мифологии - злой дух. Восходит к женским божествам связанным с судьбой и прядением, которые с приходом христианства трансформировались в низших духов.
Образ кикиморы в поверьях – один из самых многоплановых и «неуловимых». Как и многие другие духи дома и крестьянского подворья, кикимора редко показывается людям. Оставаясь невидимой, она дает знать о себе шумом, различными проделками. Кикимору обычно представляют существом небольшого роста – крохотной старушкой (Яросл.) или маленькой женщиной: «В каждой избе хозяйка есть – кикимора. Вышла из подполья, маленького роста, с причетами» (Волог.); кикимора так мала, что не появляется на улице из боязни быть унесенной ветром (Волог.), Кикимора может иметь облик обычной женщины (Волог., Олон., В. Сиб.); нагой девушки с длинной косой (В. Сиб.); быть очень уродливой, неряшливой (Волог.). Соответственно она представляется и одетой в рвань, лохмотья, и в женскую крестьянскую одежду; и с распущенными волосами, и с бабьим повойником на голове: «Повадилась кикимора у мужика ездить по ночам на кобыле и бывало загоняет ее до того, что оставит в яслях всю в мыле. Изловчился хозяин устеречь ее рано утром на лошади. Сидит небольшая бабенка, в шамшуре [головном уборе – волоснике], и ездит вокруг яслей. Я ее по голове-то плетью, соскочила и кричит во все горло: «Не ушиб, не ушиб, только шамшурку сшиб!»« (Волог.). Кикимора может обитать в хлеву, во дворе, в курятнике, в кормовом сарае, на чердаке (Новг., Волог., Олон.), в пустых постройках (Сев., Перм., Том.), в бане (Костр.), в кабаке (Самар.). Чаще всего она появляется в доме (выходит из подполья); помещается за печью, на печи или в голбце. В некоторых районах России были уверены, что кикиморы существуют только в Святки (Новг., Волог.) или «одну ночь против Рождества» (перед Рождеством) (Новг.); «кикимора – дух, имеющий вид девушки в белой рубахе... живет до Святок в гумнах, а после Святок уходит», видят ее редко (Сев.). На Вологодчине считали, что кикиморы во время Святок рожают: их дети называются шуликуны, они вылетают через трубу на улицу и живут там до Крещения (19 января). Однако более распространено представление о постоянном пребывании кикиморы в доме. Обычно невидимая, она обнаруживает свое присутствие в основном ночью: поселившись в пустом доме, она бросает во входящих камнями из развороченной печи (Том.); в жилых избах кикимора растворяет двери и перебегает из комнаты в комнату; тревожит скотину (Перм.); топает, стучит, гремит посудой, бьет ее, кидается из подполья луковицами, проказит с печной вьюшкой, мешает спать детям, щиплет перья у кур (Яросл., Новг., Олон., Волог.). Кикимора мучит по ночам животных, стрижет на Святках овец (Новг.); гладит скот, ухаживает за ним, но, рассердившись, стрижет овец, выстригает шерсть у скота, волосы хозяев (Олон., Волог.). «Метящая» таким образом скот кикимора напоминает мокушу северных поверий, покровительствующую, по мнению ряда исследователей, овцеводству, прядению, «бабьему хозяйству».
В некоторых районах России кикимору представляют помогающей по хозяйству, но чаще всего ее проделки вредны; они не только доставляют мелкие неприятности, но могут буквально изгнать хозяев из дома: «В Сарапульском уезде Вятской губернии во вновь построенном доме оказалась «кикимора»: никого не видно, а человеческий голос стонет; как ни сядут за стол, сейчас же кто-то и скажет: «Убирайся-ка ты из-за стола-то!», а не послушают – начнет швырять с печи шубами или с полатей подушками; так и выжила кикимора хозяев из дому» [Зеленин, 1916].
Позднее кикиморами стали называть еще и некрещеных или проклятых во младенчестве матерями дочерей, которых уносят черти а колдуны сажают к кому-нибудь в дом. Кикимора путает пряжу и ворует маленьких детей. Кикиморы хотя и бывают невидимы, но с хозяевами репликами перебрасываются. Иногда кикимора оборачивается серой кошкой. Днем она сидит за печкой невидимкою, а ночью прядет иногда или проказничает. То вдруг загремит, затрещит на потолке; то впотьмах подкатиться клубком к кому либо из семьи по ноги и собьет его как овсяный столп; то когда все уснут, ходит по избе, урчит, ревет и сопит как медвежонок; то средь ночи запрыгает по полу синими огоньками... Детей часто находили на рассвете спящими головой вниз, а ноги на подушке. Кикимору можно вывести из избы. Вот маленький заговор: Ровно в полдень запрячь дровни, да не смотреть что дето. Дровни подвести к сеням, расстелить на них шубу мехом вверх. Взять старую метлу и мести ею избу, на потолке, под крышей и приговаривать до 3-х раз: "Честен дом, святые углы! Отметайтеся вы от летающего, от плавающего, от ходящего, от ползущего, от всякого врага, во дни и в ночи, во всякий час, во всякое время, на бесконечные лета, от ныне и до века. Вон, окаянный!" Трижды перебросить горсть земли через плечо у сеней к дровням, да трижды плюнуть; после этого свезти дровни, и шубу в лес. Вот еще один способ избавиться от кикиморы. В доме надо найти куколку и сжечь ее на костре и тогда все проказы прекратятся и кикимора уйдет.
Запреты для людей прясть и ткать по большим праздникам указывают на сакральный смысл этих занятий, ибо в «поворотные», «переходные» моменты (полночь, Рождество, Святки) мир может быть правильно (или неправильно) «свит, сплетен, сшит или спряден, соткан». Кикимора, в отличие от людей, иногда прядет только в Святки, в те двенадцать дней января, которые определяют ход всего будущего года. Очевидно, прядение кикиморы (когда она не вредит хозяйству) – это прядение «нитей судьбы» дома и его обитателей. Она персонифицирует судьбу, рок. Действиями кикиморы-судьбы, не только прядущей, объясняли и болезни скота и различные заболевания кур, а также несчастья, неполадки в доме и хозяйстве, причины которых непонятны. Кикимора именуется иногда «женой домового», но она, скорее всего, вполне самостоятельный мифологический персонаж. «Своенравная, как судьба», кикимора не столько помогает, сколько вредит. Так, например, хотя на Вологодчине камень с отверстием («куриный бог») и называли кикиморой одноглазым, подвешивали его в курятнике именно для охраны птиц от кикиморы. Кикимора не только персонифицированная судьба. В ее облике прослеживаются и черты покойника, проклятого, отсуленного нечистой силе: «Кикиморы – суть женщины, унесенные в младенчестве чертями и посаженные на несколько лет колдунами кому-нибудь в дом», – отмечал в конце XVIII в. М. Д. Чулков [Чулков, 1786]. В середине XIX в. И. Сахаров писал, что кикимора – проклятая (или родившаяся от девушки и огненного змея) девушка; она быстро бегает, далеко видит, не стареет, все знает [Сахаров, 1849Х В.Даль также считал, что кикиморы – «девки-невидимки», но ими могут быть и умершие некрещеными дети [Даль, 1880]. Представления о кикиморе – неотпетом покойнике или проклятом человеке – прослеживаются в поверьях Вятской губернии, Поволжья. По некоторым представлениям, кикимору могли напустить колдуны, а также насадить обиженные хозяином при расчете плотники, печники, подложив в каком-либо месте дома (в пазах между бревен, под печью и т.п.) «куклу-кикимору» или просто обрубок, щепку (но с наговорами). «Дом был у одних тут, все девка в доме ходила. Все помогала. Оне уйдут, она чугунки просты возьмет и в печку затолкат. А то и молоть помогала <... > А ходила нага. И все делала. А спала раньше на полатях. И вот хозяйка пробудилась, рукой повела и ее учухала. А у ней, у девки, коса така длинна! Вреда-то не делает им, но опасно! И давай дом разбирать. И вот нашли куклу в матке... Дом перетащили, после этого ничего не стало» (В. Сиб.). В сходном сюжете кикиморы Акулька и Дунька, «насаженные» старичком странником, всячески вредят и в конце концов выгоняют хозяев из дома. Из-за «насаженной куклы-кикиморы» в избе «маячит» – чудятся то поросенок, то заяц, то собака и даже бык; раздается свист, плач ребенка; слышатся песни и танцы (В. Сиб.). Кикимора, особенно смешиваемая с Марой (духом в доме, привидением), иногда предстает и своеобразным призраком, «ночным божеством сонных мечтаний» [Чулков, 1786].
Кикимора-судьба – существо достаточно непредсказуемое, поэтому в поверьях отмечено мало способов задобрить ее или вступить с нею в договорные отношения. Если кикимора начинала греметь посудой или бить ее, крынки перемывали водой, настоянной на папоротнике (считая, что кикимора после этого оставит посуду в покое). От проказ кикиморы помогали подвешенные в курятнике камень «куриный бог», горлышко разбитого кувшина, старый лапоть, кусочек кумача. Оберегая от кикиморы скот, в хлеву (под ясли) клали «свинобойную» палку. В доме, остерегаясь кикиморы, засовывали под печной шесток верблюжью шерсть с ладаном, не оставляли неблагословленными пряжу, веретена, прялки, коклюшки. «Напущенную», «насаженную» кикимору-куклу отыскивали и изгоняли с помощью колдунов, стараясь задобрить «насадивших» ее мастеров. Изгнать кикимору можно было и окропив дом святой водой, и с помощью заговоров. В некоторых губерниях России кикимору «для профилактики» выпроваживали из дома 17 марта, в день Герасима Грачевника. Изгнание кикиморы сопровождалось приговорами типа: «Ах, ты гой еси, кикимора домовая, выходи из горюнина дома скорее, не то задерут тебя калеными прутьями, сожгут огнем-полымем и черной смолой зальют» (Ю. Сиб.). По поверьям ряда районов России, кикимора, как и домовой, боялась медведя и убегала от него: «В одной избе ходила кикимора по полу целые ночи и сильно стучала ногами. Но и того ей мало: стала греметь посудой, звонить чашками, бить горшки и плошки. Избу из-за этого бросили, и стояло то жилье впусте, пока не пришли сергачи с плясуном-медведем. Они поселились в этой пустой избе, и кикимора, сдуру, не зная, с кем связываться, набросилась на медведя. Медведь помял ее так, что она заревела и покинула избу. Тогда перебрались в нее и хозяева, потому там совсем перестало «манить» (пугать). Через месяц подошла к дому какая-то женщина и! спрашивает у ребят: – Ушла ли от вас кошка? – Кошка жива да котят принесла, – отвечали ребята. Кикимора повернулась и пошла обратно и сказала на ходу: «Теперь совсем беда: зла была кошка, когда она одна жила, а с котятами до нее и не доступишься». [Максимов, 1903].
Отправлено: 31.07.14 01:01. Заголовок: Китоврас - Образ с..
Китоврас -
Образ сказочного чудовища славян, отождествляемый с греческим кентавром. В рукописных текстах китоврас упоминается с XIV века. Он является персонажем "Повести о Соломоне и китоврасе". По-видимому, образ кентавра заменил демона Асмодея, чуждого русским читателям. Китоврас отвечает на вопросы царя Соломона и даже соревнуется с ним в мудрости. После распространения на Руси легенд о соломоне Китоврас становится персонажем многих рассказов. Его наделяют традиционными чертами оборотня, который днем в виде человека правит людьми, а ночью в виде "зверя - китовраса" является царем зверей. Вероятно, в образе китовраса также проявились представления о "людях дивьих", фантастических народах, якобы населявших окраины мира. Образ китовраса повлиял и на изображение Полкана из переводной повести о Бове - Королевиче.
Коловерши - в русской мифологии существа, помогающие ведьмам, колдунам; накапливающие в себе достаток и приносящие его в дом. «У Морозова Леньки ребятишки, коловерши, все домой тащат» (Куйб.). В поверьях Тамбовщины коловертыш — фантастическое существо, помощник ведьмы. Он похож на зайца, но спереди у него большой мешкообразный зоб. В этот «мешок» коловертыш забирает добытые ведьмой молоко, масло, а дома изрыгает их в посуду, которую приготовила ведьма. Коловертыша может иметь и облик черной кошки (тоже с зобом-мешком), обитать под полом или под печкой у наделенных колдовскими уменьями людей (Тамб.). «Коловертый» означает «быстрый», «верткий». В Поволжье коловершей именуют и кошку-оборотня, а также существо, похожее на человека, но, как и коловерша, помогающее хозяину дома (Сарагп., Самар.).
- пчелиный царек в русских повериях и заговорах. " И приведоша к ножиям твоим крапчика и матку со всею силою пчелиною. Куда, Госпди, девать и сажать?" (из заговора) Крапчик - "с вершок длины, серого цвета: живет будто бы один на пчельнике" (Калужск)
Кулиши - по старорусским поверьям - маленькие водяные чертики; нечистые духи в подчинении у колдунов . Кулиши Вятской губернии — маленькие чертенята разных цветов, появляющиеся во множестве на Святках. Куляш — водяной чертенок, который выходит из воды на Крещение (Волог.).
По распространенным представлениям. Рождество и Святки «празднуют» все силы и существа мира. В это время нечистые духи особенно активны — как «силы зла», и как воплощение «дохристианских», но необходимо сохраняющих свое влияние на мир и людей сил. Собираясь вместе, они появляются на земле, между людьми, в том числе выходят из воды, считающейся традиционным местообитанием нечистых, чертей. На Вологодчине и в Вятской губернии кулиши, куляши преимущественно водные чертенята. Представления о «судьбе» нечистых духов во время Святок неоднозначно кое-где говорят, что они выскакивают из воды только 19 декабря, во врет Водосвятия: «На Крещенье куляши из воды выходят, почему не ходят по вод чтобы не зачерпнуть куляша» (Долог.). На Ярославтцине 19 декабря (и в течение недели после него) не полоскали белья, опасаясь, что за него ухватится вылезет из воды нечистая сила. Название кулиш, куляш, по-видимому, заимствовано из финно-угорсю языков («в финно-угорском ареале kul [куль] — весьма распространенный персонаж», это «дух», «злой дух») <Черепанова, 1983>. Интересно, что «куль» — это и «капюшон, головной убор в виде колпака Возможно, что в наименовании кулиш, куляш в какой-то степени отражены представления о нечистом духе как о существе с головой «шишом» или остроконечном головном уборе (кроме того, «кулемёс» — это «деятельный, бестолковый человек», «кулёмесить» — «дурить», что может характеризовал помощников-кулешат как очень деятельных, но суетящихся, бестолковых вредных: «Ну пошла кулемеса не от добра, а от беса» <Даль, 1881>; «Ну почал наш кулемёс кулёмесить, никому покою не дает, а толку ни на грош (Сарат.).
Отправлено: 31.07.14 01:08. Заголовок: Лесавки - в славян..
Лесавки
- в славянской мифологии мелкие бесята. Дети лешего и кикиморы Они любят шалить, сбивают с дороги путников, путают тропы, сыплют на голову труху и обматывают паутиной.
Ребенок кикиморы или лешего (которым он нередко стремится подменить обычное дитя) частенько уродлив (криклив, «голова с пивной котел»), или незначительно отличается от прочих лесных духов. В Вятской губернии считали, что «плодом от сожития лешего с унесенной им девушкой бывает тоже леший, но не столько злой, как тот, который происходит от лешачихи. Людская кровь-де в том стоит за себя. Леший, родившийся от девушки, пожалуй, рад бы делать и добро людям, но другие лешие при разделе лесов всегда стараются отмежевать ему такой участок, от которого верст на тысячу во все стороны нет никакого жилья».
один из самых известных низших духов славянской мифологии, обитающих в лесной чащобе. Так как он живет уже ЗА границей человеческого поселения, считается враждебным и опасным человеку. Он умеет оборачиваться, является в виде дряхлого старика, либо дерева, медведя. Иногда он кричит в лесу и пугает людей. Леший - волчий и медвежий пастух, ему подчиняются все звери в лесу. Он охраняет лес и лесных зверей, потому его опасаются лесорубы и охотники. Прознав, что в какой-то чаще живет леший, люди обходят ее стороной. Она считается заповедной, священной рощей, посвященной Святибору.
Леший начальник над всеми деревьями и зверями, без его разрешенья в лес заходить не стоит. Леший то ростом с траву , то высотой с сосну, а обычно - простой мужик, только кафтан у него запахнут на правую сторону и обутка обута наоборот; глаза горят зеленым огнем, волосы у Лешего длинные серо-зеленые, на лице нет ни ресниц, ни бровей. Обличьем похож на человека только весь с головы до пят в шерсти Встречному старается прикинуться человеком, но легко его разоблачить, когда глянешь через правое ухо коня. Леший любит морочить голову путникам и сбивает их с тропинки путая тропы и начиная водить кругами. Леший может обойти вокруг неосторожного человека, и тот долго будет метаться внутри волшебного круга, не в силах переступить замкнутую черту. Но Леший, как и вся живая, природа умеет воздавать добром за добро. А нужно ему только одно: чтобы человек, входя в лес уважал лесные законы, не причинял лесу вреда. И очень обрадуется Леший, если оставить ему где-нибудь на пеньке лакомства, какие в лесу не растут, пирожок, пряник, и сказать вслух спасибо за грибы и ягоды. Забавное поверье связано в народе с днем 17 октября. "На Ерофея,- считали крестьяне,- лешие с лесом расстаются". Именно в этот день они ломают деревья, гоняют зверей по лесу до тех пор, пока не проваливаются под землю. Не полагалось в эту пору даже заглядывать в лес - там страшно: "леший бесится". Леший был полноправным господином лесов. Но при этом он не гнушался покинуть свою территорию и досаждать людям в их жилищах. Сказывают, что лешие жили в лесу в избушке, брали в жены заблудившихся девушек, и вели самое обычное хозяйство. Только им ни сеять, ни жать, ни коров доить было не надо. Необходимый скарб и еду лешие добывали в деревне: смотрели, кто из хозяек не благословляет пищу, кто ленится перекрестить домашнюю утварь и одежду, кто не читает молитву перед дойкой или севом,- а затем похищали все это не благословленное добро. Впрочем, одинокие лешие обитали в густых камышах или лесных трущобах, и в основном развлекались заморочиванием людей. Человеку с лешим лучше всего не встречаться. Является он в разных видах, будучи по своей сути духом бескрылым, бестелесным и безрогим. Излюбленное его обличье - дряхлый старичок, вдруг ни с того - ни с сего возникающий перед путником в лесу. Может он действовать и заочно, издавая дикие, наводящие ужас крики, отчего человек сбивается с пути и затем долго плутает. Довольный, что шутка удалась, леший истошно хохочет и хлопает в ладоши, что, бесспорно, радости заблудившемуся не прибавляет. Единственным средством против этих злых козней в народе считался следующий метод: обнаружив, что пути-дороги потеряны, следует вывернуть и надеть абсолютно всю одежду наизнанку - и тогда чары развеиваются, и горе-путнику удается покинуть страшный лес... Подчиняются Богу Ярилеи его отцу - Велесу.
Леший – вольный и необузданный обитатель лесов, иногда так и именуется: «вольный», «дедко вольный» (Новг., Волог.); «дикарь, дикий, диконький» (Вятск., Пенз.); «шат, шатун» (Ю. Сиб.). Лесной хозяин, по поверьям, может быть очень высок, его называют «дядя большой», «долгий дядюшка» (Вятск.); он «волосатик», оброс длинными волосами; «гаркун», то есть любит кричать; леший – «блуд», «водило», сбивает людей с дороги, но он и «пастух», «полесовик», то есть владыка зверей, покровитель охотников и пастухов и т.п. Как и многие другие духи, лесной хозяин чаще невидим, а лишь слышен. Невидимый леший ведет себя очень шумно: он свищет, щелкает, кричит на разные голоса, визжит, дразнится, хлопает в ладоши, сродни эху и шумящему под ветром лесу. Людям леший показывается чаще, чем водяной или домовой, но описания его разноречивы: лесной хозяин многолик, в одном из обращений к нему лесного духа просят появиться «не серым волком, не черным вороном, не елью», но человеком (Арх.). По поверьям Орловщины, леший пучеглаз, у него длинные волосы и зеленая борода; он может быть огромен, выше дерева, и такой толщины, «что девки вокруг него хоть хороводы води» (Смол.). Леший «ростом равен с лесом» (Арх., Олон, Новг., Вятск., В. Сиб., Сургут.), он «хозяин елей» (Арх.), но при этом, по общераспространенным представлениям, леший свободно меняет рост: от размеров малой травинки и гриба до самого высокого дерева в лесу, нередко изменяясь «в обратной перспективе» (издали он велик, вблизи – мал) (Орл.). Леший любит шутить, оборачиваясь сосной [Ушаков, 1896]. Зеленоволосый лесной хозяин словно бы «сливается» с деревьями, он не только дух растительности, но олицетворение леса; леший «оброс мхом», «весь в пятнах», а «сопит – как лес шумит» (Новг.). Лесовик может не только «показаться елью», но «разлечься белым мхом» (Арх.). Леший становится пнем и кочкой (Арх.), он может превращаться в птицу и зверя, а точнее – быть птицей и зверем, издревле одушевляемыми и боготворимыми обитателями и владетелями леса. Лесной хозяин оборачивается медведем (Вятск.); тетеревом (Тульск.); диким козлом, жеребцом (В. Сиб.); он появляется в облике зайца (Орл., Сургут.), но может быть собакой (Арх., Тульск., Сургут.) и даже теленком (Арх.), поросенком, петухом (Орл.) и кошкой (Тульск.).
Нередко леший представляется мохнатым, его облик соединяет черты зверя и человека или напоминает облик нечистого духа, черта (с небольшими рогами, крыльями, хвостом). Одно из наиболее распространенных обличий лешего – стремительно летящий по ветру конь (или всадник, кучер, погоняющий резвых лошадей). Порой «лошадиный» облик лесного духа не вполне осознается, а лишь подразумевается; говорят, что леший «ржет и обходит человека» (Нижегор.) или, ударив себя погонялкой, просит стать себе же «на запятки» (Волог.). Кстати, увидеть лешего, по поверьям, можно именно через уши лошади (Волог., Сургут.), а также через хомут или через хомут и три бороны (Тульск.). Леший-конь не столько лесной, сколько стихийный дух: в облике летящих коней и всадников традиционно представляли стихийные явления, вихри, бури. По поверьям, особенно северных, лесных районов России, леший может принимать облик сильного ветра, вихря; он «приходит бурей и облаком» (Арх.). «Ветер – леший с крыльями», – считали в Тульской губернии. В вятской сказке леший говорит о своей смерти: «Ветер дунет – и ничего не будет». Нередко леший персонифицирует и стихии, и лес: он огромен, «с глазами как звезды», ходит с ветром (и по направлению ветра можно узнать, куда идет леший); он не оставляет следов, бурлит водой в реке, шумит лесом, свищет, кричит разными голосами, то есть как бы заполняет собой весь мир. Часто леший показывается человеком, но и в людском обличье он может выглядеть по-разному; он степенен или, напротив, «носится по лесам как угорелый», «едва соследимо». Обычно лесной хозяин – старик или человек огромного (или большого) роста, в белом одеянии (балахоне, зипуне) (облик, объединяющий в себе представления о лешем – патриархе, предке – и о лешем – «лесе») (Арх., Олоп., Новг., Вятск., В. Сиб., Сургут.). Леший может быть и маленьким человечком (В. Саб., Олон.). Его представляли и рыжим, в остроконечной шапке (Олон.). В поверьях ряда районов России облик лешего сливается с обликами проклятых или «диких» людей: такой лесной обитатель наг и оброс длинными волосами (Сарат.), он «на дереве сидит. Старый, старый, как человек. Бородища длинная, голый, вот как есть человек, а руки-то волосатые, мохнатые» (Орл.) Нередко леший появляется в обличье крестьянина (зажиточного или, напротив, бедного). Он может быть одет в серый кафтан (Мурм., Олон.), с красным кушаком (Волог., Яросл., В. Сиб.) или вовсе без пояса (Новг.); глаза его зеленого цвета (Яросл.) или горят, как угли (Волог., Яросл.). Лешего представляют и остроголовым, без правого уха, без бровей и ресниц (Том.) и, напротив, с кустистыми бровями (Орл.). Некоторые из олонецких крестьян полагали, что у него синяя кровь. Короче говоря, и в человеческом обличье лесного духа всегда присутствуют «нечеловеческие» черты. Кроме того, по общераспространенным поверьям, леший обычно застегнут «наоборот» (по-женски, левая пола поверх правой), а иногда у него перепутана и обувь или подоткнута правая пола одежды (Мурм.). Отличает лесного хозяина и особенно зычный голос, а также любовь к повторению («эхом») последних слов собеседника. Леший любит свистеть, хохотать, хлопать в ладоши, петь. По этим приметам всегда можно распознать лешего, который способен принять облик любого человека – родственника, знакомого, а также старика-странника, священника, солдата в полной амуниции, атамана, генерала (Мурм., Арх., Олон., Вятск., Перм.).
Отправлено: 31.07.14 01:18. Заголовок: Лешего представляют ..
Лешего представляют и семейным, и одиноким. По ряду поверий, у него есть жена лешевица, лешачиха («косматка»), которая «некрасива и необрядна» (Мурм., Арх.). (Однако лесной дух в женском обличье может быть и совершенно самостоятельным, не связанным с семейством лешего) (см. ЛЕШАЧИХА). Полагают, что леший часто женится на «отсуленных» ему, проклятых девушках, женщинах, а в рассказе, записанном в Олонецкой губернии, даже приезжает сватать понравившуюся ему девицу: «Так славно одет был: козловые сапоги, красная рубаха, тулуп и все, как есть – настоящий купец или приказчик какой из Питера. Развернул бумажник – денег гибель, деревню покрыть можно. При нем также брат, мать и вся, значит, церемония свадебная. Ударили по рукам. Ничего, говорит, мне вашего не надо, девку одну надо... (просватанная девушка исчезает, и лишь через шесть недель, ночью, приходит на минуту, чтобы отдать отцу свой крест; рассказывает, что жить ей хорошо, «только молиться нельзя»). Женятся лешие очень шумно. «Поезд их всегда сопровождается сильным ветром и вихрем. Если поезд проезжает через деревню, то на многих домах сносит крыши, разметывает овины и клади, а в лесах – ломает сотни дерев» (Вятск.). Дети лешего – это и проклятые, унесенные и уведенные им крестьянские дети, и дети, рожденные в браке с проклятой, лешачихой или кикиморой. Сюжет о деревенской бабе-повитухе, принимающей по настоянию лешего роды у его жены, – один из самых популярных среди русских крестьян. Ребенок лешего (которым он нередко стремится подменить обычное дитя) уродлив (криклив, «голова с пивной котел»), или незначительно отличается от прочих лесных духов. В Вятской губернии считали, что «плодом от сожития лешего с унесенной им девушкой бывает тоже леший, но не столько злой, как тот, который происходит от лешачихи. Людская кровь-де в том стоит за себя. Леший, родившийся от девушки, пожалуй, рад бы делать и добро людям, но другие лешие при разделе лесов всегда стараются отмежевать ему такой участок, от которого верст на тысячу во все стороны нет никакого жилья». На Новгородчине и Вологодчине полагали, что «леший не суетлив, не вертопрашек; любит семейную жизнь, а потому его часто видят в кругу своей, то есть лешевой, семьи. Один мужик деревни Заозерья Уломской волости поехал в лес за дровами и видит – на пне сидит леший со своею старухой и едят кашу. Мужик им поклонился, и они ему. Мужик догадался, что это лешие, и сотворил Иисусову молитву. Духи исчезли. Другой видел их целую большую семью, состоящую из стариков, взрослых и ребятишек». Тем не менее семья лешего в поверьях не всегда выглядит столь благообразно, скорее наоборот. В повествовании из Мурманской области проклятая девочка оказывается в избе лешего, где полно таких же проклятых, одетых в рвань ребятишек и среди них – неопрятная, в лохмотьях хозяйка избы. По-разному называется и описывается и место жительства лешего: от огромного дома, дворца в лесу до маленькой избушки. На севере России лесной дух – исконный хозяин и обитатель охотничьих избушек, куда он пускает или не пускает на ночлег людей. По сведениям из Вологодской губернии, леший живет в избе, покрытой кожами. Иногда (подобно бабе-яге) он обитает в «избушке на курячьей голяшке» (Вятск.), в избе, «украшенной» различными частями человеческого тела (она «подперта ногой» и т.п.) (Волог.). Лешие могут поселиться и просто в болоте, возле угольных ям (Новг.), в ущелье (Арх.), в лесной чаще (куда никто, кроме них, не в состоянии проникнуть) (Новг.). Обитают они и под землей, куда «проваливаются» в Воздвиженье, 27 сентября, и где проводят всю зиму. В Вятской губернии полагали, что у леших есть дома, но они «своего дома не держатся, разгуливают где им вздумается». Нередко в одном и том же районе России уживаются достаточно противоречивые понятия о том, как живут «лесные хозяева». Одни жители Тульской губернии уверяли, что леший ничего не имеет, живет без пищи, довольствуется тем, что смущает людей, но женат (иначе лешие давно бы перевелись); другие считали, что лешие обитают в лесах с женами, детьми, отцами, матерями. У каждой семьи особое жилище. Охраняют их собаки. Лешие держат скот. Повинуются они старшему атаману. По общераспространенным представлениям, в каждом лесу – свой лесной дух. Леших в лесах может быть великое множество, от самых маленьких до старшего лесовика – великана. Среди них есть главный – лес, лес праведный (Олон.), лесной царь (Олон., Костр.) или атаман (Тульск., Вятск.). По поверьям Олонецкой губернии, лесной царь «со своей женой – лесной царицей – правит в своем царстве, и ему повинуются все остальные лесные духи – лесовики, боровики и моховики...». Обычно «старший лесовик» («лес честной – царь лесной») предстает величественным стариком – патриархом или высоким человеком в белых одеждах. Он справедлив и «праведен», без причины не тронет человека (Олон.); у него белая борода, высокий колпак, кнут, пощелкивая которым он может гнать стадо волков (Смол.). (Некоторые черты в облике такого лесного царя перекликаются с соответствующими же чертами в облике св. Егория, «волчьего пастыря» и покровителя пастухов, охотников). Подчиненные старшему лесовику лесные духи не столь благообразны, и их отношение к человеку двойственно. Излюбленное время лесовиков – прежде всего, сумерки, ночь. Но в полумраке лесной чащобы, на дорогах и тропинках они появляются и утром, и днем. По общераспространенным представлениям, в лесах, болотах пролегают невидимые «дороги лешего», попасть на которые очень опасно: лесной хозяин может «отбросить» попавшегося ему на пути человека, покалечить его или увести за собой, сгубить. «Распорядок жизни» леших связан и со сменой времен года, и с крестьянским календарем; с первыми морозами лесовики «проваливаются» сквозь землю, а весной «выскакивают из земли» [Никифоровский, 1875]. Как и многие другие духи, лешие празднуют весну, особенно Пасху: на Пасху им можно поднести «христовские яички» (которые очень любят лесные хозяева) или даже похристосоваться с ними. Отмечен в «календаре леших» и канун Иванова дня (6 июля): по Поверьям, в это время лесного хозяина можно увидеть и заключить с ним договор. Праздником для лесных владетелей – является и 2 августа (Ильин день), когда «открываются» волчьи норы, а звери и гады «бродят на свободе». 4 сентября, в день Агафона-огуменника, лешие выходят из леса и бегают по селам, деревням, стремясь проникнуть на гумна, раскидать снопы, «потешиться над соломой» [хозяева стерегут свои гумна в тулупах навыворот, с обмотанными полотенцами головами и кочергами в руках] [Сахаров, 1849]. Один из самых больших праздников для лесных духов – 27 сентября, Воздвиженье (до недавнего времени крестьяне избегали ходить 27 сентября в лес, опасаясь попасть на сборище змей, зверей и лесовиков). «Отгуляв» в Воздвиженье, лешие уходят на покой, под землю. Крестьяне некоторых губерний считали последним праздником леших не Воздвиженье, а Ерофеев день (17 октября), когда лесные хозяева «в полянах вырывают землю на семь пядей, загоняют зверей по норам, а сами проваливаются сквозь землю, откуда и появляются затем весною» [Сахаров, 1849]. Тем не менее, по столь же распространенным представлениям, леший может обитать в лесу и весь год, в том числе зимой, поздней осенью. Образ лешего, лесного хозяина – один из центральных в поверьях русских крестьян, он многопланов и складывался на протяжении столетий (само же привычное нам название лесного владетеля – леший – упоминается в историко-литературных памятниках лишь начиная с XVII в.). Образ лешего впитал в себя и черты стихийного духа (олицетворяющего не столько ветер, сколько шумящий под ветром лес), и черты божества – зверя, птицы, растения, «хозяина» определенной территории и обитающих на ней зверей, одновременно и предка-покровителя живущих среди лесных просторов людей. Леший – существо могущественное, вездесущее, обладающее властью не только над лесом, но и над многими важнейшими сторонами человеческого бытия. Не случайно образ лешего, по мнению некоторых исследователей, соотносим и с образом Волоса (Велеса) и с образами св. Георгия, св. Николая, властвующих и над растительностью, водой, плодородием, и над зверями, и над судьбой человека. Наиболее ярко в русских поверьях XIX-XX вв. проявились представления о лешем-стихии, лешем-судьбе и представления о лешем – «хозяине» зверей, покровителе пастухов и охотников.
Отправлено: 31.07.14 01:23. Заголовок: Достаточно часто леш..
Достаточно часто леший «водит» не в наказание за какую-либо оплошность, неправильное поведение в лесу, а без причины, «просто так» . Кознями лешего крестьяне объясняли непонятные, трагические происшествия: в тех случаях, когда человек без видимой причины долго блуждал или исчезал в лесу, говорили, что его «обошел» лесовик, что он попал «на дорогу лешего», которая и увела его прочь с человеческих путей, сгубила. Проклятых и заблудившихся, не сумевших найти дорогу домой или не «отведенных», не спасенных родными лесной хозяин забирает себе «в присягу». Избавиться от морочащего людей лесного духа можно было посредством молитвы или, напротив, матерной брани; рассмешив лешего; крикнув «овечья морда, овечья шерсть»; перевернув, перетряхнув одежду на левую сторону, переобувшись. По поверьям, леший страшился также соли и огня, очищенной от коры липовой палочки (лутошки) или рябиновой палочки, которую не мог перешагнуть. Напугать или убить лешего можно было, выстрелив в него медной пуговицей. Пропавших «отводили» с помощью молебнов, нередко обращались к колдунам, относили лесному духу дары. В Архангельской губернии, надеясь возвратить уведенных, лешему предназначали зерно, серебро, кусок шелка. Все это бросали, стоя спиной, «через себя», чтобы, не дай Бог, не увидеть лешего, приходящего за ними «бурей и облаком». Опасаясь быть «уведенными» лесным хозяином, крестьяне старались соблюдать определенные правила (избегали произносить проклятья, особенно «Веди, леший!», входили в лес, благословясь, испросив разрешения у лесовика, старались не шуметь, не оставаться в лесу в сумерки и т.д.) Но поскольку и «след лешего», и «недобрая минута», в которую могло «увести», представлялись в принципе невидимыми и невычислимыми, то лес всегда таил в себе множество непредсказуемых опасностей и случайностей, облик которых нередко принимали лесные духи. Проклятые и «уведенные», заблудившиеся люди поступают на попечение лешего. Пока их участь не определена окончательно, они кружат с лешим-вихрем, а затем могут поселиться в его избе (большом доме в лесу) . Отсюда лесной хозяин посылает их в деревни добывать неблагословленную еду, а также раздувать пожары. (Пожар, огонь, по поверьям, также находятся в ведении лешего – стихийного духа. В рассказе из Вологодской губернии во время сильного лесного пожара крестьянин вдруг замечает лешего, старательно раздувающего огонь.) Кроме проклятых и потерявшихся в лесу людей, в подчинении у лесного духа находятся также самоубийцы и похищенные лешим (то есть неведомо как погибшие) дети. Таким образом, лес, издревле почитавшийся обителью мертвых (которых иногда и хоронили в лесной чаще), остается местом пребывания умерших неестественной смертью и в поверьях XIX–XX вв. Все эти покойники, по мнению крестьян, могут сами стать лесными духами, лешими; представления о лешем-стихии объединены здесь с представлениями о лешем – старшем покойнике, «лесном патриархе», предке, от которого могут зависеть жизнь и смерть человека. В Олонецкой губернии «уводящих» детей лесовиков называли «лесные старики», «лесные отцы». Среди русских крестьян XIX-XX вв. популярны рассказы о том, как лесной хозяин не просто забирает к себе проклятую девушку, но и заботливо растит ее, выдавая затем замуж и возвращая людям. Возможно, что в подобных повествованиях отразились воспоминания о некогда бытовавшем обычае временной изоляции подростков, подготавливаемых к переходу в иную возрастную группу и вступлению в брак . Так или иначе, но лесовик и в этих рассказах выступает как умудренный особыми знаниями «хозяин» и леса, и человеческой судьбы. Не случайно поэтому, что леший, по поверьям крестьян многих районов России, ведает будущее, наделен даром пророчества. «Мужик Кузьмин рассказывал мне и божился, – сообщает П.С. Ефименко из Архангельской губернии, – что выходит каждый год в лес на Святки, а он [леший] выйдет и спрашивает: «Что тебе надо?» А Кузьмин начинает расспрашивать: «Каков год? Каков хлеб? Будет ли солдатчина? Будет ли в море рыба?» Леший говорит – будет или нет; так до трех раз. За третьим разом леший захохочет и, сказавши: «Ах, дурак, все одно слово помнит!» (то есть все спрашивает об одном) – уйдет в лес» [Ефименко, 1864]. Лесной дух может помогать и в святочных гаданиях. В Новгородской губернии считали, что если в четверг Пасхальной недели сесть в лесу на старую березу и громко три раза крикнуть: «Царь лесовой, всем зверям батько, явись сюда!» – то леший явится и скажет будущее. Крестьяне верили, что леший может научить ворожить побывавших у него людей. В Олонецкой губернии полагали, что лесовик «и вся его стихийная братия» являются человеку исключительно перед бедой. По рассказам крестьян других районов России, нередко погибают и случайно встретившиеся с лесным хозяином люди. Однако это лишь одна из граней образа многоликого лесного духа. Предсказать действия лешего-судьбы, договориться с ним действительно трудно, но в целом он не столько грозен, сколько «причудлив» и даже «любит тех, кто пожелает ему добра» (Новг.). Леший, невидимое и видимое бытие которого (как и сам лес) издревле сопутствовало жизни крестьян, наделен в поверьях многими человеческими чертами, даже слабостями. Он похож на людей, участвует в жизни крестьянской общины. С ним можно познакомиться, расположить его к себе. Лесные хозяева под предводительством своего атамана любят забавляться, подвешиваясь на деревьях (Тульск.); они не прочь выпить и посещают «царевы кабаки» (Самар., Олон,); лесовики играют в карты «на зверей». (В 1852 году, по рассказам крестьян, сибирские лешие проиграли русским и гнали проигрыш (лесных зверей) через Тобольск на Уральские горы.) У леших есть солдатчина, они воюют между собой и с водяными.
Отправлено: 31.07.14 01:27. Заголовок: Есть рассказы и о ле..
Есть рассказы и о лешем, нанимающем человека к себе на службу (например, шить сапоги) (Вятск.). Лесовик ценит доброе отношение. Когда проходящий по лесу человек снимает с дерева подвешенного на нем лешего, то лесной хозяин в благодарность помогает ему разбогатеть (Волог.). В Вятской губернии бытует сюжет о портном, попавшем в солдаты и сбежавшем со службы; герой видит в лесу водяных, дерущихся с лешими. Он выручает леших, сказав им «Бог помочь», за что лесовик, приняв облик генерала, отправляет его в отставку и относит домой «на крошках». Лесной хозяин может и пригласить, повести к себе в гости; иногда он «шутит» со своими гостями, но иногда обходится с ними «по чести». В один из праздников мужик, пожелавший «погостить у лешова», встречает на дороге старичка, который приводит его в дом-особняк: «Пришли, смотрит мужик – на столе всего-то понаставлено: и пива, и вина, и пирогов-то всяких. Посадили мужика за стол, угощают. Мужик выпил рюмку, а сам думает: «К лешему, к лешему я попал, наверное, – надо выбираться». И говорит хозяину: «Спасибо, дедушко, на угощении, – всем доволен, только ты уж, пожалуйста, проводи меня на дорогу: надо домой идти, боюсь, не заблудиться бы». – «Ладно, пойдем». Идут они тихонечко, и мужик все думает: «Эх! Заведет меня леший куда-нибудь, а делать нечего, пошел, дак иди». Вдруг старик и говорит: «Теперь, дядя, не заблудишься». И не стало старика. Мужик смотрит, а он у самого своего дома стоит на крыльце» (Волог.). Лесной дух вездесущ, разнолик, но наиболее важной для крестьян остается его роль «хозяина леса и зверей», от которого особенно зависит удача охотников, благополучие пастухов. Лесной хозяин следит за поведением людей в своих владениях; он не переносит шума, ночной работы в лесу, да и вообще «не любит, когда часто поминают его из пустого или ругаются им. Вреда большого за это он никому не сделает, зато досыта напугает» (Вятск.), Леший охраняет лес от ворующих его (Тульск.); раскалывает поленницы нарубленных в лесу дров (Новг.). Особенно опасен лесовик вечером, ночью; оставаясь на ночь в лесу, нужно просить благословения у лесного хозяина (Олон.). Человек, собирающийся переночевать в лесной избушке, также непременно должен обратиться к ее «хозяевам» – лешему и лешачихе с почтительными словами, например: «Большачок и большушка, благословите ночевать и постоять раба Божия < имя >!» (Олон.). Если же не сделать этого и затопить печь не благословясь, в избу «налезут» нечистые духи. Неугодных ему людей леший не только пугает и уводит; он может вызывать тяжелую, порой смертельную болезнь. Откупиться от лесовика, смягчить его гнев можно подношениями, оставляемыми на пне, на лесном перекрестке. Крестьяне многих районов России считали, что в подарок лешему нужно обязательно положить яйцо. Если олонецкий крестьянин знал, что захворал в лесу, он должен был взять яйцо в левую руку и, встав на перекрестке, произнести: «Кто этому месту житель, кто настоятель, кто содержавец, тот дар возьмите, а меня простите во всех грехах и всех винах, сделайте здраву и здорову, чтобы никакое место не шумело, не болело» (яйцо оставляли на перекрестке) (Олон.). Подчиненными лесовику, лесному царю считались звери и птицы, особенно медведи, волки: «Медведь у лешего любимый зверь. Леший, всегдашний охотник до вина, никогда почти не выпьет ни одного ведра, не попотчевав зауряд и медведя. Леший никого, кроме медведя, не берет в услужение себе. Подкутивший леший любит соснуть часок-другой, и медведь в это время ходит около него дозором <... > Леший угощает медведя вином, а медведь лешего – медом» (Вятск.). По поверьям Смоленщины, волки находятся под властью честного леса или лесного царя (иногда в облике белого волка) и св. Егория. Чтобы расположить к себе лесных обитателей, в лесу оставляли специально предназначенную им на съедение овечку. Согласно общераспространенным представлениям, леший, «хозяин» зверей, обладает способностью и губить домашнюю скотину, напускать на нее медведей, волков, и охранять стадо по договору с крестьянами. Леший, лешачиха могут и похитить, увести скот, и, при правильном обращении с ними, помочь его отыскать. Обычно когда стадо первый раз по весне выходило в поле, то его поручали невидимому надзору св. Егория, но при этом пастух нередко заключал (или «подновлял») договор с лесным хозяином, лешим. Хороший пастух, по понятиям крестьян, должен был знать условия заключения и соблюдения такого соглашения (включавшего относ, жертву лесному духу). Знающиеся с нечистыми духами пастухи во многих районах России почитались колдунами. На Терском Берегу Белого моря местные жители еще недавно вспоминали о пастухах-поморах, «сильных» колдунах, которые сумели «закрыть» их скот, сделать его невидимым для зверей. На севере России верили, что леший, заключивший договор с пастухом, охраняет стадо в течение лета. За это он получает молоко. «Для того чтобы скрепить этот договор, пастух произносит заговор и бросает в лес замок, запертый на ключ; леший поднимает замок и отпирает или запирает его, в зависимости от желания пастуха. При этом считается, что скот ходит только тогда, когда замок отперт...» [Зеленин, 1991]. Помогая пастуху, лесной хозяин может наделить его волшебными предметами. В рассказе из Олонецкой губернии мальчик-пастух плохо справляется со стадом. Появляясь под видом старика, лесовик забирает у мальчугана крест и пояс, что-то делает с ними и возвращает обратно: крест велит не носить, а пояс – связывать или распускать (в зависимости от того, когда нужно собрать или выпустить коров). Благодаря помощи лешего, мальчик становится хорошим пастухом. По другим рассказам, лесовик наделяет пастухов помощниками, которые, согласно договору пастуха с лесным хозяином, все лето незримо пасут за него скот. В повествовании из Новогородской губернии это делает «кривой вражонок». По рассказу, записанному на Вологодчине, «леший-пастух» избирается из числа нечистых на Ильин день, 2 августа; «Леший – помощник пастуха – похваляется: «А у меня столько трудов вышло. Я всю вселенну обежал!»« (Арх.) [Померанцева, 1975].
Потерявшихся, «уведенных» животных также возвращали с помощью жертв, относов лесным духам. На Пинеге при пропаже коров увязывали в платок пшеничную шаньгу и горшочек каши и в полночь оставляли на росстани [на перекрестке]. Считалось, что если горшочек исчезнет, то лесовики возвратят коров. «Чтобы вернуть коров, угнанных лешим, раньше суеверные люди через головы скота бросали хлеб, тем самым стараясь войти «дедушке в милость»« (Новг.) [Померанцева, 1975]. В Олонецкой губернии лесовику предназначали краюшку хлеба, щепотку чая, кусочки сахара, оставляя их на дереве. Нередко при отыскании скота обращались к колдунам, которые, в свою очередь, сносились с лесными духами. В повествовании, записанном на Печоре, колдун, знающийся с лешим, «за бутылку» отыскивает пропавших животных: выпьет и идет глухим лесом, «без всякого следа»; свистнет – и появляется потерявшаяся лошадь. Завести добрые отношения с лесным хозяином старались и охотники, также подносившие ему дары (чаще всего – блины, «христовские» (пасхальные) яички). Дружный с охотником лесовик мог выгнать зверя под выстрел охотника, направить его руку, сделать метким стрелком. Порою леший сам начинает помогать соблюдающему все правила поведения в лесу или расположившему его к себе человеку. В рассказе из Архангельской области (Пинега) охотник жалеет, не убивает «медведицу с медвежатами, волчицу с волчатами, зайчиху с зайчатами»: «И пошел дальше, да и заблудился. Блуждал, блуждал, до болота дошел. Совсем деться некуда. Туг вдруг леший пришел. «Ты, – говорит, – мое стадо пожалел, а я, – говорит, – тебя пожалею», Взял его на спину и понес. Несет, несет, аж в зубах свистит, Стали уж деревни. «Ну, – леший говорит, – свой дом узнай». Тот и уцепился за трубу. Да и проснулся на печке, за горшок с кашей держится». Лесной хозяин доброжелателен и нейтрален по отношению к тем, кто помнит о нем и старается почтить; разгневавшись, леший выгоняет охотников с солонцов (В. Сиб.), заводит в лесные чащобы (Олон.), «выбрасывает» из лесных избушек (Мурм., Олон.). Нередко лесовик, как и другие духи, «озорничает бессмысленно и зло», вредит без видимых причин или губит охотящихся в пределах его владений. В северных районах России популярен сюжет о ненасытном лешем-людоеде, поедающем охотников, которые останавливаются на ночлег в лесной избушке (он съедает сначала ужин охотников, а затем собак и самих охотников).
змей или нечистый в облике змея у древних славян, посещающий женщин (в том числе — превращаясь в умерших или отсутствующих мужей «Летун летел-летал да рассыпался над трубой» (Влад.) «Я как-то говор „Я сроду ни летунов, ничего, никакой нечисти не видела". А у нас сзади мельница была. Сторож говорит: „Ты не видела, так иди погляди". Я пот и вижу: летит на Вареж как пенёк, сзади искры, искры, искры» (Влад.). По сообщению из Нижегородской губернии, «летуны будто бы являются тоскующим об умерших или о находящихся в отлучке, принимая вид и тех, других. Летучие неодинаковой величины, бывают с гуся и менее; полет а медленный и подобен колыханию, цветом они красные, подобно раскаленное углю; над тем местом, куда они летают, рассыпаются яркими звездами, а потому иначе называются рассыпучими» <А.М., 1859>. В 1709 г. в Каменецком магистрате разбиралось судебное дело по обвине-нию мещанки Клецкой «в связи с лятавцем»: «На суде Клейкая старалась оправдаться, отрицая распущенные ею же слухи: „О лятавце я ничего не говорила и ничего об этом предмете не знаю"». Приводящий это свидетельство 3. Антонович замечает, что «лятавец — летучий злой дух -- одно из суеверных объяснений падающих звезд» <Антонович, 1877>.
Отправлено: 31.07.14 01:37. Заголовок: Летавица - У русин..
Летавица -
У русинов: злой дух в виде летящей звезды, принимающей на Земле образ человека, который чарует волшебными прелестями. Летавицы бывают женского и мужского пола. Последний в Малороссии называют перелистниками. Русины, верят, что эти существа являются девушкам и юношам в уединении. Когда падает звезда, говорят «Баран голову сломал, да и ты!» Кроме того, от них носят при себе лук. Заболев от чар летавицы, лечатся соком трав: трояда, деляна и трояна. В Малороссии девушка, которую полюбил перелестник, носит при себе зелье терлыч и тую. Тогда перелистник не пристанет, а только скажет: «Когда б не терлыч, был бы я твой панич; когда б не туя, была бы ты моя!
в славянской мифологии дух, обитающий за печкой или в подполье дома домовой. «Ребятишек раньше пугали, чтоб молчали: „Ой, лизун выйдет из подполья!"» (Волог.); «Уж тя лизун съест!» (Яросл.) Лизун — одно из табуистических наименований домового духа, который, по поверьям, лижет, зализывает по ночам волосы людей, шерсть скота, вылизывает оставленную где попало посуду. Лизун может напоминать мохнатого зверька: «А то раз начал он [лизун] лизать меня по голове таким жестки» языком. Что, думаю, за притчи? Схватил я его за шерсть. Кошка да и только! А кошки у нас в дому, надо сказать, давно не бывало. Вижу, дело неладно. Давай молитву читать да креститься. Благо руки не отнялись, насилу открестился» (Волог.). Таинственным мохнатым лизуном крестьяне стращали детей: «Лизун под печкой живет, там на кухне, в чулане. Не плачь, лизун тебя там съест. Лизун-то в подполье и живет» (Волог.). Лизуном, который обитает под печкой и выходит оттуда, когда никого нет (может появляться и в банях), пугали ребятишек на Смоленщине, а также в Ярославской, Тверской, Костромской губерниях, ср.: «Еще лизуны бывало. Говорят нам: „Не ходите поздно!" — Кто-то желтенький глядит в окошко в бане! Зверюшка такой, четыре ноги, желтенький. Ти нам просто давалось, так на самом деле было» (Смол.). На Смоленщине лизун — «детское пугало», но лизун — это и «сноп огня пламени».
Отправлено: 31.07.14 01:42. Заголовок: Лобасты - в слав..
Лобасты -
в славянской мифологии род русалок. Они живут по берегам рек, в камышах Еще их называют албастами, они опаснее обычных русалок, ибо старше, опытнее и сильнее. В отличие от обычных русалок лобасты предстают часто в виде нежити - ужасных полумертвых старух, которые набрасываются на зазевавшихся людей у воды и утаскивают их под воду. Лобаста, лобоста, лопаста – несколько видоизмененное название той же «страшной» русалки. Однако в некоторых районах средней и нижней Волги (например, в Саратовской, Астраханской губерниях) лобосту описывали как женщину огромного роста – «величиной от неба до земли». Тело ее – серая масса, голова косматая, с оскаленными клыками, руки очень длинные, пальцы скрючены. Лобоста появляется в бурю. Она возникает из тучи, оглушительно смеется. Встреча с нею гибельна. «Страшная» албаста-лобоста, скорее всего, отголосок распространенного у многих народов образа богини плодородия и неуправляемой стихии природы; от нее зависит и жизнь и смерть человека. Так, у татар албасты (албасти) – огромное, опасное существо. Издали албасты не более собаки, но, приближаясь к человеку, становится величиной со стог. Альбасти (альмасти) таджиков, как и албасты турков, – дух, опасный для родильниц и новорожденных. Албасты киргизов – злой дух рожениц. Однако, по поверьям, подобное существо не только опасно, но и необходимо для появления ребенка на свет.
Лоскотка, особый вид русалок в славянской мифологии. «Лоскотать» означает и «болтать», «трещать», и «щекотать». По мнению Д.К.Зеленина, лоскотуха «означает собственно: лоскочущая, т.е. щекочущая, щекотунья. В наших источниках (относящихся в основном к районам Украины и Белоруссии. — М.В.) нельзя не заметить стремления выделить лоскотух в особый разряд русалок, которые замучивают щекотаньем встречающихся им людей» <3еленин, 191б>.
Лоскотухи - русалки, души девушек, умерших зимою, весною или летом. В полях они «залоскачивают» (защекочивают) насмерть парней и девушек <Чубинский, 1872>. Согласно поверьям многих губерний России (редко — Сибири и севера) русалки стараются заманить к себе человека, а затем могут защекотать, замучить его до смерти (см. РУСАЛКИ) (в севернорусских и великорусских поверь такие действия чаще приписываются лешему). Чтобы уберечься от русалок-щекотух, в период приблизительно с Троицы до начала Петровского поста старались не ходить в одиночку в лес или к воде а также в засеянное рожью поле, особенно после захода солнца; носили с со отпугивающие русалок травы (чеснок, полынь и т. д.). Наиболее опасными считались недели до и после Троицы. Хотя представления о русалках-щекотуньях общераспространенны, названием лоскотуха более характерно для южных, юго-западных районов России.
Все даты в формате GMT
3 час. Хитов сегодня: 15
Права: смайлы да, картинки да, шрифты да, голосования нет
аватары да, автозамена ссылок вкл, премодерация откл, правка нет
- участник сейчас на форуме
- участник вне форума